Безславный конец авантюры предателей
Предатели ! Слово, конечно, сильное, но, увы, заслуженное, отвечающее фактам.
Мы, естественно, не игнорируем последующую деятельность многих таких предателей в рядях Белой Армии, и без всякой тени сомнения отдаём должное проявленному ими рыцарскому подвигу в борьбе с большевизмом. Но не поздно ли проявили они рыцарские чувства, героизм и в высшей степени патриотизм ? Этот же патриотизм ведь вполне мог быть применим для успешного завершения последнего рывка в Великой Мiровой Войне, и это стоило бы куда меньше крови и принесло бы куда больше пользы и счастья для патриотически настроенных людей.
Никому не секрет, что в начале 1917-го года изнурительная, невиданная доселе мiровая бойня, была уже выиграна под умелым водительством Государя Императора. Оставалось лишь совершить последний бросок. Небывалый военный конфликт должен был принести вечную славу России и безконечную признательность со стороны Союзников. А получили, наоборот, позор и презрительное отношение Союзников. Должны были получить Константинополь, Проливы, Дарданеллы. Да – Константинополь, о котором столько мечтал и писал Ф.М. Достоевский, должен был, по международному соглашению, стать нашим по окончании войны ! А получили кровавые ужасы большевицкого сатанинского владычества. Получили изуродование России и русского имени. Получили, в лучшем случае, беженскую, оторванную от Родины жизнь.
Спасибо вам, господа февралисты !
Что – это фантазия ? – Нет, это просто далеко не полный перечень того, что нам стоило предательство думских мечтателей и лжецов, всякой интеллигентской мрази, но главное, и пуще всего, предательство верховного военного начальства. Им-то простить мы не можем, и вообще нельзя простить. Всякие политиканы, социалисты, либералы, мечтающие сыграть роль, "войти в Историю", мнящие себя важными персонами – с них большого спроса быть не может. На то они и созданы, чтобы мутить воду.
Но военные ?! Офицеры ! Те, кто торжественно давал присягу : «Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, перед Святым Его Евангелием в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству Самодержцу /…/ верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови». Господи ! Какие, одновременно, величественные и простые слова ! Как офицерская совесть, офицерская честь могли, не вздрогнув, этим пренебречь ?
Генерал Рузский, главнокомандующий Северного Фронта, в чьей высшей власти была защита и соблюдение порядка в Петрограде, и к которому сам Государь обратился в надежде найти помощь и поддержку, оказался одним из главных заговорщиков. Яма оказалась там, где должна была быть опора. Сдаться на милость победителя – вот, что нашёл, ничего лучшего не нашёл Георгиевский кавалер, всесильный Главнокомандующий, генерал от инфантерии своему Царю, которому всем был обязан и которого торжественно клялся до последней капли крови защищать !
А что сказать про генерала Алексеева, являющегося в самом разгаре войны правой рукой Государя во главе Армии, пользующегося полным Его доверием, и который – страшно сказать – знал о готовящемся заговоре против Царя и, вопреки той же самой принесённой клятве «Об ущербе же Его Императорского Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать», решил об этом промолчать, как ни в чём не бывало, что зато не мешало ему продолжать общаться с явными врагами Государя, заговорщиками Родзянко и Гучковым, с доверием выслушивая все исходящие от них лживые информациии настаивая перед Государем о принятии Им их пораженческой линии. Известно, что в последние дни Российской Империи генерал Алексеев позволял себе принимать решения через голову Государя, отменяя даже некоторые Его приказания – всё это, якобы, для блага России, для доведения войны до победного конца, для спасения Династии и прочие красивые лицемерные слова ! А когда добился своего, то стал покорнейшим исполнителем воли новых хозяев, говорят даже, что, став начальником штаба Керенского (!), ходил три шага за ним и носил его ручной багаж. Вот такое пришлось проявлять смирение и послушание, и это помимо всякой присяги. И несмотря на такие заслуги перед революцией его, как он сам с горечью свидетельствовал, разжаловали, как прислугу.
В Российской катастрофе огромнейшую роль сыграл человек, которого отнести к военачальникам никак нельзя, ведь был всего лишь отставным прапорщиком, но который имел близкое отношение к военным кругам, это А.И. Гучков. Человек этот, хоть и выдавал себя за монархиста и горячего патриота, был одержим личной ненавистью к Царю и Императрице, по видимому за то, что его способности не были по должному, как ему казалось, оценены и ради личного честолюбия, не побоялся поступиться интересами и счастьем России. Многие годы таил он свою злобу в ожидание удобного часа и этот час настал и нельзя было его пропустить. Своих планов Гучков не скрывал : «В1905 г. революция не удалась потому, что войско было за Государя, теперь нужно избежать ошибку, сделанную вожаками революции 1905 года; в случае наступления новой революции, необходимо, чтобы войско было на нашей стороне, потому я исключительно занимаюсь военными вопросами и военными делами, желая, чтобы в случае нужды, войско поддерживало более нас, нежели Царствующий Дом». И Гучков стал активно действовать в этом направлении, успешно выдавая себя за личность, без которой нельзя обойтись в военных вопросах. Стал председателем центрального военно-промышленного комитета, что открыло ему широкие возможности для установления связей с высшим генералитетом, интересовался модернизацией Армии, одновременно потрудился основать масонскую военную ложу, куда стал привлекать своих собеседников, тем самым готовя надёжный очаг злоумышленников-предателей. В невралгические 1915/1917 гг. его официальный статут давал ему возможность объезжать фронт и заниматься не столько вопросами военного оборудования или Красного креста, представителем которого он также был, но агитировать против правительства, против "бездарного" ведения войны, против Главы Империи. «Вы видите, ‒ говорил онодному генералу, ‒ "они" обречённые, их никто спасти не может. Но кто нуждается в спасении – так это Россия». И, поставив крест на "обречённую" Царскую Семью, он выступил "спасителем" России. Известно, как этот «подлец», как его метко охарактеризовал Государь, спас Россию.
Не зря Гучков удостоился следующей признательности со стороны Керенского : «Он был незаменим в том дворцовом перевороте, который готовился в зиму 1916 года и все несчастно откладывался». Но добившись своего, всесильный Гучков тут же оказался безпомощной игрушкой в руках революционной черни, которой он подлостью и лестью пытался угодить. Получив сразу после переворота назначение военного министра, он с первого же дня принялся за "демократизацию" Армии и за чистку её командного состава, росчерком пера уволив сто пятьдесят старших начальников, в том числе семьдесят начальников дивизий, как не понимающих революционного духа времени. И это в полном разгаре Мiровой войны ! И этот своеобразный военный министр хвастался в выступлении перед солдатскими делегатами : «В течение короткого времени было произведено столько перемен, каких не было, кажется, никогда ни в одной Армии. Я сознавал, что в данном случае милосердия быть не может, и я был безжалостен по отношению к тем, которых я считал неподходящими /…/ С иерархией я не считался». И тут с ним, с первого же дня, начался развал доблестной Русской Армии. Вот как, и благодаря чему и кому, Россия позорно вышла из войны и проиграла её. В итоге, этот честолюбивый и трусливый хвастунишка, не будучи в силе противостоять им же созданной анархии, не продержался более двух месяцев (!) в министерской должности, о которой десятилетиями мечтал. Тот самый, который ругал и обличал Царское правительство за его безсилие и неспособность, за два месяца правления, упразднив дисциплину и нарушив основополагающий для любой Армии принцип единоначалия, разрушил фронт и превратил Армию в дезорганизованное человеческое стадо, лишённое боевого духа. Горькие плоды пресловутой демократизации, которая была всего лишь демагогическим приёмом, чтобы понравиться обольшевизированной солдатской массе. О Гучкове скажем заключительное слово, приводя мнение верного генерала П.Г. Курлова : «Россия обязана Гучкову не только падением Императорской власти, но и последующим разрушением ее, как великой мiровой державы. Гучков, отняв у нее дисциплину, убил ее дух и превратил в полчища большевиков».
Мы пока упомянули только о некоторых крупных звёздах на революционном небосклоне. Но вокруг есть ещё целый млечный путь предательства и лжи. Не будем возвращаться ко уже много раз цитируемым «верноподданнейшим» ответам Главнокомандующих на тревожный и лукавый запрос генерала Алексеева, что стало последним решающим аккордом, склонившим чашу весов в пагубную сторону Царского отречения от Престола. Наконец, поняв всю тяжесть своего преступления, и вероятно во искупление своего тяжкого греха, создавая Добровольческую Армию старый генерал Алексеев решил «зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы». Но было уже поздно. Историю вспять не повернуть. Это уже относится ко времени плачевного исхода восьмимесячного бездарного эксперимента. Но вернёмся к первым шагам Временного правительства.
Первым делом – каждый должен согласиться с принципом, что с уходом Царя, всякая законная власть в России исчезла, ибо Царь был источником этой законной власти. На смену явилась власть безсодержательных болтунов. Самопровозглашённое Временное правительство, как плод всякой революции, лишено было законности в своей сущности и с первых же дней стало безпомощно барахтаться в страхе перед Советом рабочих и солдатских депутатов. Мы видели, что с первого же дня Армия была лишена большого количества высших начальников под тем предлогом, что они, мол, не отвечали духу времени. Кстати сказать, не является ли эта цифра ста пятидесяти высших армейских чинов блестящим опровержением укоренившегося и ныне общепризнанного утверждения, что все, будто, с радостью приняли революцию и никого не нашлось для защиты старого режима. Пусть даже они и не пошли с оружием в руках против своих братьев – о причинах такового можно поговорить – но они и не поддержали своих крамольных братьев, что даёт возможность безошибочно сказать, что будь дан призыв заступиться за законность, за Царя, то большинство Армии встало бы по примеру Отцов, как один человек, на путь правды и защиты Царского Престола. Но такой призыв не послышался, и о причинах этого тоже можно поговорить. Но факт, который мы тут хотим подчеркнуть, что будто у Царского режима к этому времени не было никакой поддержки в стране, является всего лишь очередной липкой ложью.
Взамен уволенных опытных проверенных начальников, появились всякие выскочки, некоторые искренне служившие февральской революции, другие по оппортунизму, видя в этом возможность сделать карьеру и, естественно, оказавшиеся не теми людьми, которых требовало положение. Даже сам генерал Корнилов, вот уж казалось бы ни перед чем не останавливающийся прожжённый вожак, арестовавший Государыню Императрицу, строгий тюремщик Царской Семьи, он-то должен был своей железной рукой справиться с безпорядками и беззакониями. Но нет, поворчал, поворчал и безпомощно спасовал ! И перед кем ? – Перед арестовавшим и посадившим его в тюрьму Керенским, которого мог одним пинком сбросить со своего пути ! Но нет, как же – не решился будущий Белый герой покуситься на революционное, "законное", как они говорили, правительство, которое, к тому же, было плодом их предательства. Такое правительство свято чтили, не то что Царское !
И такому правительству приходилось не только покорно повиноваться, но следовало ежеминутно выказывать свои верноподданнические чувства. Мы, ведь, истинные сыны революции ! Ни о какой реставрации не мыслим ! Чтобы не быть голословным приведём личные высказывания тех, в чьи руки были Временным правительством даны бразды правления Армией.
Сошлёмся на документ, напечатанный в первом томе монументальной Истории русской контрреволюции, составленной учёным историком генералом Н.Н. Головиным. Прочтём выдержки из выступлений пяти высших генералов на заседании Временного правительства и исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов, состоявшемся 17 мая 1917 года, т. е. ровно два с половиной месяца после отречения. Генералы высказывали своё неудовольствие, свои требования, свои опасения из-за допущенной правительством политики. Всё это очень хорошо и нормально, но просто тошно читать, как эти заслуженные военные считают нужным, и не стыдятся, подхалимничать перед этими людьми, к которым могут по сути испытывать одно только презрение. Эти генералы, получившие свои высокие чины, ордена, лично царские отличия, десятилетиями верно служа Царю и Родине, не стесняются говорить о своей приверженности к революции и о своём отвержении Царского режима, которому всего три месяца назад служили !
Генерал Брусилов: ««Переворот, необходимость которого чувствовалась, который даже запоздал /.../ Офицеры встретили переворот радостно. Если бы мы не шли навстречу перевороту так охотно, то может быть он не прошёл бы так гладко». Подумать : ровно два года до произнесения этих слов А.А. Брусилов удостоился лично от Государя завидного высокого звания генерал-адъютанта … Правда, с 1920-го года стал он служить в красной Армии и совместно с Лениным и Троцким издал воззвание к Армии генерала Врангеля прекратить гражданскую войну и перейти на сторону советской власти. Но самое для нас важное, для разоблачения укоренившейся лжи этих его слов, это свидетельство ген. Алексеева в донесении Временному правительству, в котором он был вынужден признать, что отречение произвело в основном грусть и безпокойство в армейской массе.
Генерал Драгомиров: «Ужасное слово "приверженцы старого режима" выбросило из Армии лучших офицеров. Мы все желали переворота, а между тем, много офицеров хороших, составлявших гордость Армии, ушли в резерв только потому, что старались удержать войска от развала или жене умели приспособиться/.../ Не мне стоять за сохранение старого порядка, но я не могу сочувствовать развалу Армии. Всё, что теперь делается, губит Армию». А казалось бы, кому как не генералу стоять за сохранение старого порядка, тому порядку,которому онприсягал?
Генерал Щербачев : «Нам необходимо воскресить былую славу Русской Армии /.../ Представители угнетённой России доблестно дрались ; свергнув же правительство, стремившееся к позорному миру, граждане свободной России не желают драться и оградить свою свободу». Такую безстыдную ложь говорит человек, удостоившись полтора года до этого звания генерал-адъютанта. Об отвратительной лжи, разносимой революционерами во время Великой войны, о предполагаемом подписании Государем сепаратного мира с Германией, самому Временному правительству, известно, пришлось согласиться после тщательного судебного разбирательства этого вопроса.
Генерал Гурко: «13 февраля я долго убеждал бывшего царя дать ответственное министерство /…/ Ведь обязалась Россия, а не её бывший самодержец. Мне был известен, когда вы этого ещё не знали, факт двоедушия Романова». Прослушаем ещё раз, как выражается ген. Гурко : "Убеждал бывшего царя", "бывший самодержец", и наконец самое возмутительное "двоедушие Романова" – это слова человека, замещавшего ещё всего три месяца(!) до этого ген. Алексеева во время его болезнина посту начальника штаба Верховного главнокомандующего Всероссийского Императора … А затем, в эмиграции, активно участвовавшегов деятельности РОВС’а! Как понять ? …
Генерал Деникин: «Мы не могли не наступать /.../ Это было бы равносильно предательству в отношении союзных народов. Союзники усиленно приветствовали русскую революцию, как переход к демократическому строю». Ничего не скажешь — благородные чувства по отношению к Союзникам, приветствовавшим революцию. Но таких же благородных чувств генерал не испытывал к Государю и не боялся об этом открыто говорить, как, например, месяц спустя в Ставке перед Временным правительством. Выражая своё вполне оправданное негодование за преступную правительственную политику, ответственную за полное разложение Армии, Деникин не преминул случай лишний раз лукаво лягнуть по памяти Государя, дабы засвидетельствовать свой анти-монархический революционный дух : «Ведите русскую жизнь к правде и свету под знаменем свободы! Но дайте и нам реальную возможность: за эту свободу вести в бой войска, под старыми нашими боевыми знаменами,с которых – не бойтесь! – стерто имя самодержца, стерто прочно и в сердцах наших. Его нет больше. Но есть Родина. Есть море пролитой крови. Есть слава былых побед». Без комментариев.
Генерал Алексеев, подводя итог к высказываниям пяти генералов, полностью открывает себя: «Казалось, что революция даст нам подъём духа, порыв и следовательно победу /.../ Не думайте, что пять человек, которые говорили здесь, не присоединились к революции. Мы искренне присоединились и зовём вас к совместной работе/.../ Мы верим А.Ф. Керенскому, что он вложит все силы ума, влияния и характера, чтобы помочь нам». Прямо не верится, что это говорит тот самый пожилой, скромный, на редкость работоспособный человек, который был столь близок к Государю, и которого Государь так ценил. Как можно до такого дойти … Предательство и цареотступничество помутило все головы.
Да, попытались потом зачинатели Белого Движения смыть кровью свой тяжкий грех цареотступничества. Дивно сражались за единую неделимую Россию, но в своём рыцарском порыве многие, в основном вожди, упустили из виду ту правду, которая в течение веков русской истории сложилась, как прочная традиция, видеть в лице Государя одно целое с Родиной. Нельзя было разделять, разбивать, этот идейный монолит. В этом, несмотря на все проявленные подвиги, зиждется причина неудачи Белого Движения. Не состоялось у нас Русской Вандеи. Не было настоящей контр-революции. И в этом, признавая исключительную научную ценность выше цитируемого пятитомного труда генерала Н.Н. Головина, посмеем тем не менее не согласиться с его подзаголовком ко второму тому исследования, который он таким образом оформил : «Большевицкий переворот превращает контрреволюцию в противобольшевицкое движение».
Да, было безпощадное, героическое сражение с большевизмом, но до этого, увы, никакой контр-революции не было. Все эти новоявленные вожди, только и говорили о своём принятии февральского переворота, и что ни о каких реставрационных целях не помышляют. Февральская революция, не только прервала многовековой монархический строй, но поставила предел настоящей русской власти. Можно было бы говорить о контр-революции, если бы было открытое желание продолжить, или восстановить, прерванный монархический строй. А такого, помимо не состоявшейся попытки (о которой кстати генерал Головин ни слова не говорит) доблестного генерала Ф.А. Келлера и воодушевленных трудов генерала М.К. Дитерихся на Приамурском Земском Соборе, высоко поднимавших монархическое знамя, не было. Были доселе невиданные по своему героизму подвиги, но которые, как выше сказано, все хромали на одну ногу …
А в октябре 17-го произошла смена одних социалистов другими. Не более.
Протодиакон Герман Иванов-Тринадцатый
